Кое-как перебирая ногами, весь ужасно потрёпанный и сильно уставший, по улице брёл Сарухико, опустив голову. Его форменный плащ был окроплён каплями бордовой крови. Если посмотреть со стороны, то можно было подумать, что юноша попал в уличную драку с кучей преступников и еле-еле убежал, чудом спасшись. Но нет, скорее сам Фушими был бандитом в жуткой ситуации, которую он совсем недавно пережил. В него вселилось то омерзительное существо, если его можно так назвать, изучить которое он должен был. Никак не мог юноша ожидать, что ему придётся быть «оболочкой» для проклятой ауры, несущей смерть и боль. Да и, получается, Сарухико просто-напросто провалил задание Мунакаты. Что теперь делать? Как теперь словить безжалостного убийцу? Скольких людей он успел убить за всё это время? И что сейчас с Мисаки? Эти вопросы не давали покоя и без того вымотанному скипетровцу. Он уже просто мечтал добраться до штаба, чтобы принять освежающий душ, смыть с себя кровь и завалиться в кровать, чтобы уснуть крепчайшим снов и позабыть обо всех ужасах. Только вот темновласый шёл всё медленнее и медленнее, ему казалось, что он сейчас просто-напросто рухнет на землю и больше никогда не встанет. Пожалуй, он никогда не чувствовал себя настолько ужасно.
Перед глазами до сих пор мелькала устрашающая картина: Ята, валяющийся на грязном полу, весь в крови, а в руках у Синего была его же сабля, чуть ли не полностью покрытая алой жидкостью. В этот момент парень едва не помер со страху, а сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Он не мог вспомнить то, как он пронзил Красного собственным оружием, хотя не собирался этого делать. Как же так произошло? Неужели у Сару не хватило сил воспротивиться ауре? Неужели он настолько слаб? Юноша продолжал брести по улице, даже не смотря на дорогу.
Сердце Фушими стучало, словно бешеное. Голова начала кружиться, а в глазах продолжали мелькать отрывки произошедшего. Кровь, сабля, Мисаки… Много крови, ещё больше, целое море крови… Всё потонуло в крови и окрасилось в ненавистный красный цвет. Красный, красный, красный… Вскоре синеглазому не хватило больше сил и шагу сделать. Он оказался в каком-то тёмном переулке, в котором не было ни единой души. Тяжело дыша и чуть ли не задыхаясь, молодой человек облокотился спиной об стену, стеклянными глазами смотря на асфальт. Что же делать? Что? Он совсем забылся в своих мыслях и страхах. Да, ему до сих пор было ужасно страшно. Во рту всё ещё был неприятный, солоноватый привкус крови. Крови Мисаки. Его друга. Друга, пусть и бывшего… Да только после такого он даже не имел права считать Яту своим другом.
«Ненавижу тебя, тупая мартышка…» - вдруг послышались в голове юноши слова Хомровца. От них он дёрнулся, схватив себя правой рукой за метку Хомры, которая осталась на нём, как клеймо. Будто грязь, которую никогда не отмыть с тела предателя. Она на всю жизнь останется на нём и будет напоминать лишь о боли и ненависти. Лишь об этом…
«Ненавижу…» - снова голос Мисаки. Он звучал снова и снова, из-за чего голова парня уже начала раскалываться. Скипетровец зажмурил глаза, схватившись за голову и шипя от боли. Он спиной съехал по стене, усевшись на пыльный асфальт, всё ещё не отпуская голову.
-Не-е-е-ет! – не выдержав, чуть ли не во всё горло прокричал черноволосый, после чего послышалось громкое эхо. Но ему было всё равно. Всё равно на то, что его услышат, найдут и посчитают ненормальным. Впрочем, он уже начинал медленно, но верно терять остатки здравого ума. Пульсирующая боль в голове усиливалась с каждой секундой, в глазах вновь начали мелькать капли крови. Что дальше? Наверное, галлюцинации или что-то ещё похуже? Он бы уже ничему не удивился.
«Ненавижу, ненавижу, ненавижу…»

Вот он – настоящий Ад. Страшные звуки и крики, кроваво-красный цвет везде и всюду, полыхающий огонь чистилища. Всё это чудилось сейчас несчастному Сарухико, который до сих пор никак не мог успокоиться. Скорее, наоборот – ему было всё страшнее и страшнее, всё сложнее и сложнее побороть кошмарные мысли и видения. Он готов был биться головой об стену, лишь бы всё это прекратилось. Неужели все жертвы омерзительной ауры испытывают такой кошмар? Или только Фушими так «повезло»?
-Хватит… - шептал брюнет, всё ещё схватившись за голову и ни на секунду не распахивая глаз. Его очки кое-как держались чуть ли не на кончике носа, готовые в любой момент упасть. Больно, больно, больно… Когда же это закончится? Долго ли это будет продолжаться? Наверное, ещё немного, и он точно сойдёт с ума, и тогда уже никто не сможет ему помочь.
Вскоре ему уже начал казаться голос. Причём тот голос, который он никогда не забудет. Тот голос, который он ненавидел. Тот голос, который он ни за что не хотел слышать. Но почему? Почему именно голос его покойного отца сейчас звучит в его голове? Да ещё и эти слова, эта манера речи… Всё было в точности так же, как у Ники. Но это было невозможно. Это не мог быть отец Сару. Он уже как больше пяти лет лежал в сырой земле. Естественно, Сарухико подумал, что это очередное видение, которое пытается окончательно уничтожить разум юноши.
А пинок, от которого парень вздрогнул, был настолько ощутимым, будто это действительно была правда. Будто сейчас Ники действительно стоит над скипетровцем, пинает его, насмехается над ним, издевается. Прямо, как раньше. Все те четырнадцать лет он лишь делал своему сыну больно. Безжалостно уничтожал всё то, что он любил. Даже муравейник несчастный сжёг. После этого мальчик начал бояться огня, прямо как саму смерть. А уж как он ненавидел пламя Микото… А за всё это нужно сказать спасибо «любимому» отцу. От воспоминаний о тяжёлом детстве по коже Сару пробежали мурашки, а сам он нервно сглотнул, неуверенно приоткрыв глаза и отпустив наконец голову.
Капель крови стало меньше, а звуки и крики постепенно становились тише. Только вот куда более страшное видение Фушими старшего, казалось бы, никак не собирается пропадать. Сару медленно поднял взгляд на видение. Он широко распахнул глаза, с ужасом глядя на до боли знакомое лицо. Страшное, мерзкое, ненавистное… Нет, не сказать, что Ники был уродом, скорее, даже наоборот, но юноше он всегда будет представляться ужасным монстром. Собственно, а разве он таковым и не является? Да ещё и эта омерзительная ухмылка, которая присутствовала на его роже постоянно.
Синий шокированно продолжал смотреть на образ отца. Он выглядел настолько реалистично, что Фушими снова стало страшно. Но ведь это же невозможно… Умерший человек никогда уже не сможет вернуться в мир живых. Разве что бессмертный Серебряный Король, но ведь Ники королём не являлся. Да что уж Королём, он вообще не знал о группировках. По крайней мере, скипетровец всегда так считал.
Не отрывая взгляда от отца, парень с трудом начал подниматься с земли, опираясь рукой о стену. В этот же момент он странно заулыбался, а вскоре и вовсе начал смеяться, другой рукой схватившись за лоб и опустив взгляд.
-Кажется, я точно сошёл с ума… - пробормотал черноволосый самому себе, а после вновь переведя взгляд то ли действительно на отца, то ли на чёртову галлюцинацию. Что же это творится такое? Одно сумасшествие шло за другим.